Home  /  ЛИЧНОЕ  /  ПОЛЕЗНОЕ
PDF
Печать
E-mail

Автор: Свадебный фотограф

Барт Ролан Camera Lucida

5. Фотографируемый

Случается, что меня разглядывают незаметно для меня самого, и об этом я не имею права гово рить, потому что решил взять за путеводный прин цип сознание собственной взволнованности. Но очень часто (по-мне так слишком часто) меня фо тографировали так, что я знал об этом. Так вот, как только я чувствую, что попадаю в объектив, все меняется: я конституирую себя в процессе "пози рования", я мгновенно фабрикую себе другое тело, заранее превращая себя в образ. Такого рода трансформация играет активную роль: я ощущаю, как Фотография творит или умерщвляет мое тело в свое полное удовольствие (притча об этой умерщвляющей силе: некоторые из коммунаров собственной жизнью заплатили за то, что охотно позировали на баррикадах; после поражения Па рижской коммуны они были опознаны полицейскими Тьера и почти поголовно расстреляны).

Позируя перед объективом (я хочу сказать: со знавая себя, пусть на мгновение, позирующим), я, конечно (по крайней мере пока), не рискую в такой степени как коммунары. Несомненно, своим существованием я обязан фотографу метафори чески. Но хотя зависимость эта является вообра жаемой, более того, Воображаемым в чистом виде, я смотрю на нее с невесть откуда взявшейся тоской. Образ, мой образ, вот-вот должен родиться: кто появится на свет, "неприятный тип" или "ми ляга"? Если бы я только мог "выйти" на бумаге как на классическом полотне, благородным, задумчи вым и интеллигентным! Короче, если бы я только мог быть "написан" (Тицианом) или "нарисо ван" (Клуэ)! Однако, поскольку то, что, по моему мнению, подлежит "схватыванию" — это тонкая моральная текстура, а не просто мимика, и по скольку Фотография, если не считать работ неко торых великих портретистов, мало способна на эти тонкости, постольку я не знаю, каким образом воздействовать на мою кожу изнутри. Я решаю "пустить" по моим губам легкую усмешку, которую мне хотелось бы сделать "неуловимой", улыбку, с помощью которой я — одновременно с качества ми, присущими моей природе, — дал бы понять свое ироническое отношение ( conscience amusee ) к церемониалу фотографирования. Я готовлюсь к социальной игре, позирую, я это знаю и хотел бы, чтобы и вы об этом знали, но дополнительная ин формация такого рода не должна (эта задача, по правде говоря, равносильна квадратуре круга) ни в коей мере изменить драгоценное существо моей личности, то, чем я являюсь вне любого изображе ния. В общем, я хотел бы, чтобы мой внешний вид, переменчивый и амортизированный в зави симости от возраста и обстоятельств в тысяче меня ющихся снимков, всегда совпадал с моим "я" (отличающимся, как известно, особой глубиной). Но утверждать можно как раз противоположное: это "я" никогда не совпадает с моим изображением; ведь изображение тяжело, неподвижно, упрямо (поэтому общество и опирается на него), а "я" лег ко, разделено, распылено, оно как сфера, которая не стоит на месте, постоянно меняя положение в сосуде моего тела. Если бы фотография по крайней мере могла бы снабдить меня нейтральным, анатомическим телом, которое ничего не означает! Увы, благонамеренная Фотография обрекает меня на то, что мое лицо всегда имеет выражение, а мое те ло никогда не обретает нулевой степени самого себя (разве что моя мама? Не безразличие лишает образ тяжести, — ибо ничто лучше "объективного" снимка, в стиле фотоавтоматов, поставленных в метро, не превратит вас в лицо, разыскива емое полицией, — а любовь, высшая степень любви).

Свадебный фотограф. Портфолио.

Видеть самого себя в историческом масштабе (если не считать отражений в зеркале) — дело не давнего прошлого, поскольку портреты — напи санные красками, нарисованные, миниатюры — до распространения Фотографии были благами, доступными немногим ( bien restraint ), призванными подчеркнуть высокий материальный или социальный статус их обладателей; в любом слу чае живописный портрет, как бы он ни походил на оригинал, это не фотография. Странно, что никто не подумал о расстройстве, которое этот новый акт вносит в культуру. Я вызываю в своем вообра жении Историю Взгляда. Ведь Фотография — это явление меня в качестве другого, ловкая диссо циация сознания собственной идентичности. Факт еще более любопытный: именно до появления Фотографии люди больше всего говорили о двой- ничестве. Геавтоскопию' сравнивают с галлюци нозом; на протяжении многих веков это была великая мифическая тема. В настоящее же время мы как бы вытеснили глубокое безумие Фотогра фии: о своем мифическом наследии она напоми нает лишь легким недомоганием, охватывающим меня, когда я вижу "себя" изображенным на фо тобумаге.

Это беспокойство в основе своей связано с соб ственностью. Последнее обстоятельство находит своеобразное выражение в праве: кому принадле жит фотография? тому, кого сфотографировали? фотографу? Что такое пейзаж как не то, что поза имствовано у собственника земельного участка? Неуверенность общества, которое основывает свое бытие на обладании, выразилась в бесконечных судебных процессах. Фотография превратила субъ ект в объект, даже, так сказать, в объект музей ный: для того чтобы сделать первые фотопортре ты (это было приблизительно в 1840 г.), надо было принуждать снимаемого субъекта подолгу пози ровать под стеклянной крышей при ярком сол нечном свете. Подобное становление объектом за ставляло страдать как хирургическая операция. Потом изобрели прибор, называемый подголовни ком, что-то вроде протеза, невидимого для объектива, который поддерживал тело при переходе к не подвижности и удерживал его в этом состоянии. Подголовник был как бы подножьем статуи, в ко торую мне предстояло превратиться, корсетом мо ей воображаемой сущности.

Фотопортрет представляет собой закрытое сило вое поле. На нем пересекаются, противостоят и де формируют друг друга четыре вида воображаемого. Находясь перед объективом, я одновременно яв ляюсь тем, кем себя считаю, тем, кем я хотел бы, чтобы меня считали, тем, кем меня считает фото граф, и тем, кем он пользуется, чтобы проявить свое искусство. Странное, иначе говоря, действо: я непрестанно имитирую самого себя, и в силу это го каждый раз, когда я фотографируюсь (позволяю себя сфотографировать), меня неизменно посеща ет ощущение неаутентичности, временами даже поддельности, какое бывает при некоторых кошма рах. В плане воображения Фотография (та, которая соответствует моей интенции) представляет то до вольно быстротечное мгновение, когда я, по правде говоря, не являюсь ни субъектом, ни объектом, точнее, я являюсь субъектом, который чувствует себя превращающимся в объект: в такие моментыя переживаю микроопыт смерти (заключения в скобки), становлюсь настоящим призраком. Фо тографу это хорошо известно, и сам он (хотя бы по причинам коммерческого порядка) боится смерти, в которую его жест меня погружает. Не было бы ничего забавнее судорожных попыток фотографов сделать модель "живой", если бы при этом она не становилась их пассивной жертвой, le plastron , по выражению Сада. Жалкие потуги: меня усаживают перед мольбертом с кистями; меня выводят на ружу ("на улице" получается живее, чем "дома"), меня заставляют позировать на фоне лестницы, по тому что за моей спиной играет группа детей, на глаза попадается скамейка (какое везение!), и ме ня тут же на нее усаживают. Все происходит так, как будто, сам охваченный ужасом, Фотограф ве дет титаническую борьбу за то, чтобы Фотография не стала Смертью. Но, обращенный в неодушев ленный предмет, я уже не борюсь. Я предчувствую, что пробуждение от этого дурного сна будет еще более болезненным: ибо мне неизвестно, что обще ство сделает с моим снимком, что оно на нем про читает (ведь есть столько способов прочтения од ного и того же лица); когда я обнаруживаю себя на снимке, я убеждаюсь, что стал Bce Образом, т.е. самой Смертью. Другие, Другой, лишают меня пра ва на самого себя, они с ожесточением делают из меня объект, держат меня из милости в своем рас поряжении, занесенным в картотеку, готовым к лю бым, самым утонченным трюкам. Однажды мой снимок сделал отличный фотограф: мне казалось, что я читаю на нем скорбь от недавно понесенной утраты; на какое-то время эта фотография как бы возвратила меня себе. Но некоторое время спустя я обнаружил эту же самую фотографию на облож ке одного пасквиля: благодаря хитрому приему, примененному при печати, у меня было ужасное, лишенное внутренней жизни лицо, зловещее и от талкивающее, как и тот образ, который авторы кни ги хотели придать моему языку. ("Частная жизнь" есть не что иное, как та зона пространства и време ни, где я не являюсь образом, предметом. Право быть субъектом — это мое политическое право, ко торое я должен защищать.)

Свадебный фотограф. Портфолио.

В конечном итоге то, что я ищу в своей фото графии ("интенция", в соответствии с которой я ее разглядываю), есть Смерть, она является ее эй-досом. Так что единственная вещь, которую я выношу, люблю и воспринимаю как привычную, ког да меня фотографируют, это, как ни странно, шум аппарата. На мой взгляд, орган Фотографа — не глаз, который ужасает меня, а палец, связанный со щелчком объектива, с металлическим скольжени ем пластинок ( когда такие вещи еще были в фо тоаппарате). В моей любви к механическим шумам есть нечто сладострастное, как если бы во всей Фотографии они были тем единственным, за что цепляется мое желание, как если бы своим корот ким пощелкиванием они разбивали смертонос ное пространство Позы. В шуме времени для ме ня нет ничего печального: я люблю колокола, настенные и обычные часы — и мне вспоминается, что первоначальные компоненты фото вышли из мастерской краснодеревщика и лаборатории точной механики; на вид старые аппараты были по хожи на настенные часы, и вероятно кто-то очень древний во мне еще слышит в фотокамере живой звук дерева.

 

1. Особенность Фотографии

 2. Фото не поддается классификации

 3. Эмоция как отправная точка

 4. Operator, Spectrum и Spectator

 5. Фотографируемый

 6. Spectator: разброд во вкусах

 7. Фотография как приключение

 8. Непринужденная феноменология

 9. Двойственность

 10. Stadium и Punctum

 11. Studuim

 12. Информировать

 13. Живописать

 14. Заставать врасплох

 15. Означивать

 16. Вызывать ностальгию

Свадебный фотограф. Портфолио.